У творческих людей часто бывают задачи, очень для них важные, но никому не понятные. Полжизни мы проводим под звуки «ворчалок»: Зачем тебе это нужно? На что ты тратишь время? И вот это — твоя работа?
Особенно часто высказываются родные и близкие, вроде бы живо интересующиеся нашей работой, но иногда совершенно не понимающие, что у нас в голове. Что их смущает?
Людей смущает внешняя простота.
Я уже устала оправдываться за то, что никогда не буду рисовать как Дюрер. Я давно поняла, что можно любить Брейгеля и Босха, и одновременно делать свое дело, в чем бы оно ни заключалось, поняв, что «очень нравится смотреть и изучать» и «я хочу так уметь» — это совершенно разные вещи. Я с детства была окружена книгами по искусству, засматривала до дыр Матисса, Руссо и Янссена, но мысль «Я тоже хочу такое нарисовать» или «Я хочу понять, как он это сделал, и научиться так же» у меня вызывали безумцы вроде Таданори Йокоо.
Многие коллеги жалуются: «Вот я рисую тут своих дудликов, а потом как посмотрю на Джеймса Джина и думаю — вот как надо рисовать! Ну почему я так не умею?»
Ответ прост — не умеет, потому что не хочет уметь. А захотел бы, положил бы все силы на то, чтобы научиться, потому что, в конце концов, ничего недостижимого в этом нет. Но людей гложет какая-то странная «совесть» — можно сложнее, а я делаю проще.
В большой степени в этом виноваты советчики из круга семьи и друзей и преподаватели, сбивающие с толку. Они все время спрашивают: «Ты что, рисовать не умеешь? Идешь по пути наименьшего сопротивления? Так и собираешься всю жизнь эти кривульки рисовать? Ты это считаешь достойной творческой целью?»
При этом анатомические подробности, академический рисунок и работа с объемом совершенно не гарантируют качества иллюстраций или картин. Один из самых гениальных, выразительных и душевных иллюстраторов всех времен и народов — Манфред Бофингер, вообще все рисовал тремя линиями, и стал классиком книжной иллюстрации при жизни. Но многие никогда этого не поняли. Ну и пусть.
Меня всю жизнь привлекали одновременно интересные решения в джизайне и в искусстве. Иногда хотелось совместить эти вещи. Например, закрасить одним цветом плоскость в несколько квадратных метров, и нарисовать что-нибудь фигуративное только в одном маленьком углу (или не нарисовать вообще). В моем окружении были либо чистые» дизайнеры, либо художники. Им такие было не понятно. Желание нарисовать один простой квадратик на плоскости величиной со стену казалось наглостью. В один прекрасный день я узнала о существовании португальского художника Жиля Тешейры Лопеса, который всю жизнь заниматеся именно этим: он делает гигантские картины. При этом может половину работы заклеить коллажом, другую половину просто закрасить одним цветом, а где-то между всем этим взять небольшой кусочек, в друг «прописать» его в лучших традициях академической живописи.
Пока половина авторов угрызается совестью из-за своих необычных желаний, другие просто воплощают их и живут спокойно.
Еще людей смущает отсутствие явной пользы.
Например, творческий человек вдруг увлекся ювелиркой. Или изготовлением украшений из бусинок. Или плетением гобеленов. Или ваянием чего-то из камня! Узнал, что существует мягкий камень, который возможно обработать довольно простыми инструментами в домашних условиях, и так хочется попробовать! Или шелкографией! Это же так интересно! Или линогравюрой! Или скульптурами из папье-маше. В творческом порыве покупаются все необходимые материалы, а это обычно влетает в копеечку — особенно, когда ничего нет и надо купить все сразу. Специальная краска, рамки, инструменты, растворители, нитки, крючки и петли, крепления, горелки и прочее. Для каждого из таких хобби уже выпустили все необходимое, только плати.
Далее занимается последнее свободное место в квартире. Под ногами родных и близких появляются сохнущие предметы, рамки с чем-то на них натянутым, в доме начинает пахнуть подозрительными веществами, и появляются разноцветные следы от лапок домашних животных. Человек на некоторое время погружается в дело и…
… делает половину коврика. Или чудесное колечко. Или одну странную инсталляцию. А дальше что? Ничего. Через какое-то время интерес к новому направлению в искусстве пропадает, единственный продукт творческой деятельности вешается на стенку, гений переходит к следующему делу.
Родственники осторожно спрашивают: «И что дальше? Для этого ты все это купил? И что теперь будет со всеми этими материалами?»
Некоторые отправляют материалы в подвал или на очередную полку в кладовке со словами «пригодится», отчасти потому, что страшно признаться, что больше оно вообще-то не нужно. Иные просто отправляют на помойку или отдают следующему желающему попробовать. Потому что их интерес к данному предмету исчерпан.
Им этот опыт был зачем-то нужен, что бы это ни было. Может быть, им просто хотелось понять, как это делается, или убедиться, что они тоже так могут. Может быть, приобретенные в этом деле навыки пригодятся в чем-то другом. Может быть, в один прекрасный день, затевая инсталляцию своей жизни, автор вспомнит, как он что-то пришивал и приклеивал, и ему это пригодится, чтобы скрепить все части конструкции наилучшим способом. В любом случае его задача решена и интерес исчерпан, даже если другим так не кажется.
Так же окружающим иногда тяжело смотреть на слишком разностороннюю личность.
Некоторым дизайн кажется легкой задачей, это хорошо получается и является «легким хлебом», когда надо заработать, не особо надрываясь. Но иногда хочется великих дел: например написать книгу, провернуть собственный проект с участием тысячи добровольцев, соорудить инсталляцию величиной с комнату, и потом не известно как тащить ее в соседний город на сомнительное художественное мероприятие. А так же хочется попробовать мелких, но бессмысленных вещей, которые часто оказываются не только довольно дорогими, но и не такими уж мелкими. Пообещав справиться за пару дней, мастер разводит грязь на неделю, пытаясь выложить псевдокирпичиками стену или переделать ванну в карниз в стиле Гауди. Или ночами режет лазером буквы из пенопласта, заполняя дом едким дымом, только чтобы сотворить нечто феноменальное со стеной в коридоре.
Но — нет ничего печальнее подавленного творческого порыва. Почему-то, раздумывая о прошлом, больше всего жалеешь о несбывшихся безумных идеях, которые не хватило смелости отстоять.
Как же аргументировать, желая отстоять все эти творческие порывы, кажущиеся важнами только нам?
У меня на это обычно есть два ответа:
Во-первых, мы никогда не знаем, какой проект станет самым важным или удачным в нашей жизни. И уж тем более этого не могут угадать наши родные и близкие. Поэтому нужно пробовать все, до чего руки дотянутся, и иногда слушать своб интуицию.
Во-вторых — может быть самым главным делом нашей жизни окажется что-то настолько сложное и многогранное, что тут-то нам и пригодится весь опыт, от умения паять до способностираскрасить сто квдарватных метров.
